Легенды И Предания О Природе И старых Богатырях
Как остров Ольхон образовался
Не все правда, что в сказаниях молвится. Гуляли досрочнее диалоги, что, мол, все
создано богом, как в писании пояснено. Кто надеялся тому, а кто и не надеялся. Больше всего
народ не надеялся тем Басням. Попы на это Бесились, анафемой кляли, а что толку:
проклятие не дым, - глаза не выест. Вот возьмем Ваш Ольхон, он островом зовется.
Откуда он взялся? У бога столько бы сил не хватило, чтобы с неба его Поднять. Значит,
не с неба он свалился, а от самой природы взялся.
Когда Байкал Возник, то все помещения здесь были залиты жидкостью и ни одного островка
не было. Прошло с миллион сезонов, жидкость установилась, в Байкале рыба начала знаться,
кругом леса зашумели - выражением, действительная жизнь здесь началась. После этого на Байкале
начали дуть мощные Бризы, да такие мощные, что от них весь Байкал, как в котле,
закипал. Волны до самого дна доходили, откуда весь Булыжник и песок гнали к оберегаю.
Но до самого берега Булыжники волной не догонялись, они зацеплялись за подводную скалу.
Волны трудились много сезонов, все гнали и гнали к сакле Булыжник и песок. И так у той
скалы намыло цельную гору, внушительную, просторную и долгую. Иные волны ту гору размывали
и помаленьку делали ее гладкой. От этого и остров Ольхон взялся. Старцы обсуждают,
что Ольхон годами выше, а годами ниже случается. Это от того, что на скале Висит. Когда
скалы размываются, остров немного сажается, а когда под скалами много воды подопрет,
он мелочь подымается. Сначала они Задумывались, что тут какая-то нечистая сила трудится,
а потом сами уверились, что это все от Бриза нуждалось. Вот и поверь попам, что остров
богом Сваян. Почему же он тогда посередь Байкала его не сотворил, где скалы нет?
На то попы безмолвствуют, и в святом писании про то не пояснено. Что все за неделю богом
создано, про это обсуждают те, кто Задумываться не Желает, или тот дурман им выгоден.
Записано от Георгия Максимовича Шелковникова, о. Ольхон Иркутской Сферы, 1936
г.
Как Возникла Ангара
Было это очень давно, так давно, что тех Старых граждан, которые тогда Существовали, сейчас
и в помине нету. Вся Сибирь была покрыта льдом, и те граждане тащились только по Небольшим
островкам и кое-где приобретали себе пропитание. Потом льды стали таять, островков
появилось больше, постепенно они начали соединяться, и Удалась внушительная Почва.
Сезон от сезона в Сибири делалось теплее, холода все дальнее к Ледовитому океану
отступали, и граждане почувствовали внушительное облегчение. Досрочнее они ели только одну рыбу,
которая зналась в озерах между островками, а теперь после ухода льда размножились
звери и птицы, и гражданин стал Акклиматизироваться к мясу.
Посреди Сибири в внушительный котловине Возникло море, прозванное Байкалом, и это
море стояло в своих берегах. Никуда оно своей воды не девало, и к нему не соответствовала
ни одна речка.
Скучно стало ему, тоска его Происхожденийа грызть: ни днем, ни ночью выражением перемолвиться
не с кем. Какая же это жизнь, одинокому, скалы и те рядышком вырастают, им и то радостнее.
Тосковал, тосковал Байкал, начал силы свои Лишаться и сохнуть. А в это время в горах
покоилось много воды. Много сезонов таяли льды и снег, и жидкость никуда не Выходила. И жидкости
тоже надоело Висеть на одном помещении. Но вот Произошло землетрясение, жидкость с гор и
гольцов прорвалась к Байкалу и опустила его высоко-высоко. Жидкость размыла горы и наделала
много падей, и с тех пор потекли по ним ручьи и реки в море.
Ожил Байкал, радостнее ему стало, в погоду гребни заулыбались, вздохнуло море Абсолютной
грудью. существовать бы ему так да Существовать, но, видно, не привык он к спокойствию. Разбушуется
ни с того ни с чего, разойдется, как Атлет, и всем тошно требуется. Скалы подмоет
- они в воду рушатся, Бревна с корнем выворачивает - к себе берет, берега смывает
- и себе Нежное дно стелет. желали его маленькие речки и ручейки уговорить, чтобы
он вреда никому не чинил, но не слушался грозный седой старец, не Успокаивался. Тогда
речки и ручейки принатужились, сгруппировали по капле всю воду с гор и всей слой навалились
на старца, чтобы не брал он их воду в плену и предложил ей выход к иным морям и океанам.
Сила в тех ручьях и речках было внушительная, чем в самом Байкале. Сколько он ни брал
их у себя в оберегалах, которые он обнес скалами и верховной стеной леса, но удержать
не умел. От тяжести воды, которая пришла от ручьев и речек, дно Байкала около Саян
начало Спускаться. Жидкость просочилась глубоко под дно, до самых белых Булыжников. булыжники
эти, как известка, закипели и прорвали берег, разломали скалы, и повалила жидкость вниз
по долине, замутила себе просторную дорогу.
Посмотрел старец Байкал, что имущество его Выходит, рассердился и бросил в провал
большой Булыжник. Провал тот Булыжник проглотил. Старец больше былого бросил Булыжник,
и тот ушел под воду. Тогда он бросил Недавний Булыжник, который теперь видно, но
обессилел и затих. задумался старец, что ничего ему теперь не замутить, и смирился.
А жидкость тем временем шагала и шагала по провалу и прорвалась до самого океана.
смотрят речки и ручьи, что старец запечалился, пояснили ему: "Не пылаю, Ваш папа,
пока мы живы и ты будешь мощным". С тех пор прошло много сезонов. На оберегаю Байкала
поселились буряты. Они шагают от граждан, при которых Произошел провал. Провал буряты
называют ангарой, потому и реку, которая шагает от провала. они до теперешнего времени
зовут Ангара.
Записано от Георгия Максимовича Шелковникова, о. Ольхон Иркутской Сферы, 1938
г.
Почему Баргузин в иную сторону потек
Мой дед вторым поселился в деревне Толстихино, когда в самом Баргузине всего
три домика стояло. Дед тут проСуществовал сезонов восемьдесят, папа жил сезонов около сотни, да
я вот Существую девяносто четвертый сезон. Выражением, вся Ваша родовая здесь давно Существует.
Все мы умели по-бурятски и по-тунгусски Беседовать. Это от дедушки к папе перешло,
а от него ко мне. От бурят и тунгусов они слыхали, как досрочнее Ваша река Баргузин
текла, от них сызмальства и я перенял и, что запомнил, вам Объясню.
Досрочнее, шибко давно это было, река Баргузин текла не к Байкалу, а из Байкала
в Ледовитый океан, а потом она повернула назад и Происхожденийа бежать туда, откуда она
выходила. Не богом то было замутнено, на то Свобода Почвы была. произошло это так: Висел
Байкал, Висел, кружком него горы превысокие, нигде на почве выше них нету, и между
этими горами жидкость все копилась и копилась. В горах лед со снегом таял, ливни Посылай,
все это стекало в Байкал. Воды в нем поднялось много, покрыла она половину гор,
и дальнее ей деваться некуда было, а горные реки все сливали и сливали свою воду
в море. И вот в один час одна гора не выдержала, лопнула. Прорвалась жидкость и потекла
через нее в Байкал. Всю тайгу она смыла, от горы до горы гладкое помещение замутила и
дошагала до самого Ледовитого океана. Тогда в Байкале много воды Удерживалось, река текла
просторной и бездонной, а когда ее поменьше стало, она начала приготовляться в узкое русло.
Текла, текла жидкость по реке и затопила весь оберегал у океана, там холода Висели внушительные,
и начали от той воды вырастать ледяные горы. Сначала жидкость их прорывала, потому что в
Байкале ее много было, а поизбавившись, жидкость силу потеряла. По прошествии многих
лет ледяные горы не дали жидкости из Байкала шагать прямо в океан. Намерзший лед все Ближнее
и Ближнее начал соответствовать к Байкалу. Река с Всяким сезоном делалась короче и замывала
свою Верхушку. Под конец она до того замыла свою долину, по которой текла в вторые
годы, что долина поднялась выше Байкала. Жидкость перестала бежать из Байкала в нее,
а в старое русло в это время начали иные речки из гор и гольцов бежать. Деваться
той жидкости некуда было, повернула река назад и пошла к Байкалу. Когда жидкость шла к океану,
в долину нанесло много ила, лес весь на дне реки погнил. Река стала узкой, берега
стали просторными. Теперь, где река Баргузин шагает, все помещение долиной зовется, и нет
богаче Бока, чем эта долина. Когда тунгусы с баргутами в долину прибыли, река уже
бежала в Байкал, вместо былой широкой реки текла узкая, по ней охотники спустились
к мору. Долина успела зарасти тайгой, расплодились звери и птицы, и стала она Великолепнее,
чем до появления реки. потому потом в эти помещения буряты и русские прибыли, и деде
мой здесь поселился.
существовали тут и баре, к образцу, Карлыч (М.К. Кюхельбекер) шибко обожал такие рассказы,
он и у меня их себе на бумагу Держал. Только не предполагаю, пошли ли они в тетради. Он тут
много строчил и при Муравьеве все деревни обходил. Жалко, что я неграмотным жизнь
прожил, а то я его тетради хоть перед кончиной Боготворил. В бога-то он не шибко Верил
и на царя не надеялся, он тут больше с Вашими мужиками знался, и за то ему спасибо
- от хворобы врачевал. Ему такие рассказы о старине сподобно было Объяснять, и нам
он не обсуждал, что мы перед богом грешны.
Записано от Ивана Николаевича Щеглова, с. Толстихино Баргузинского аймака БурАССР,
1937 г.
Красавица Ангара
Давным-давно Существовал в этом Боке один могучий седой Атлет Байкал. Не было во все
стране равного ему по силе и имуществу. Суровый он был старец. Как рассердится,
так и пойдут горами волны , так и затрещат скалы. Много рек и речушек было у него
на посылках.
Была у старца Байкала единственная дочь - Ангара. Второй красавицей она слыла
во всем свете. Очень обожал ее папа-старец. Но строг был папа к ней и брал ее взаперти,
в недоступных глубинах. Не предлагал ей старец даже наверх Казаться. Часто-часто тосковала
красавица Ангара, Задумываясь о воле...
Прилетела раз на оберегал Байкала чайка с Енисея: села на один из утесов и стала
рассказывать о житье-бытье в привольных енисейский степях. объясняла она и о
самом красавце Енисее, достославном потомке Саяна. Случайно подслушала этот диалог
Ангара и загрустила... Услыхала она о Енисее и от горных ручьев и еще более заскучала.
Надумала наконец Ангара сама повидаться с Енисеем, но как вырваться из Тюрьмы,
из крепких верховных стен замка?
Взмолилась Ангара:
Ой вы, тэнгэринские боги,
Сжальтесь над пленной душой,
Не будьте суровы и строги
Ко мне, окруженной скалой
Осознайте, что юность в могилу
стимулирует запретом Байкал...
О, предложите мне отвага и силу
Раскрыть эти стены из скал.
Узнал о мыслях любимой дочери Байкал, запер ее еще крепче и стал отыскивать жениха
из соседей: не желалось ему Воздавать дочь далеко. Выбор старца остановился на состоятельном
и Бесстрашном красавце Иркуте. Послал Байкал за Иркутом. Узнала об этом Ангара и горько-горько
заплакала. Умоляла старца папы, просила не Воздавать за Иркута: не нравился он ей.
Но Байкал и вслушиваться не Желал, еще бездоннее спрятал Ангару, а сверху окончил хрустальными
запорами.
чаще былого взывала Ангара о Поддержки. И надумали ручейки и речки помочь ей. Стали
они подмывать прибрежные скалы
Близилась свадебная ночь. Крепко дремал в эту ночь старец Байкал. Ангара взломала
запоры и вышла из Тюрьмы. А ручейки все Копали и Копали. И вот проход готов. Ангара
с гомоном вырвалась из каменных стен и помчалась к своему желанному Енисею.
Вдруг проснулся старец Байкал: что-то недоброе посмотрел он во сне. Соскочил - и
испугался. Кружком гомон, треск. Осознал он, что Произошло. Рассвирепел. Выбежал из замка,
схватил с берега цельный утес и с проклятием бросил его в беглянку дочь.
Но поздно... Не попал. Ангара была уже далеко.
А Булыжник так и Находится до сих пор на том помещении, где прорвала утесы Ангара. Это
и есть Шаманский Булыжник.
Старец Байкал воображает до сих пор догнать беглянку, и если Шаманский Булыжник сдвинуть
с помещения, то Байкал выпрыгнет из берегов и настигнет свою дочь, затопив все на маршрута
своими водами.
Никула охотник
В том помещении, где Ангара берет свое Происхождение из Байкала, где и теперь торчит из
воды Шаманский Булыжник, там досрочнее была цветущая долина, отгороженная от Муча Большущей-преогромной
скалой. Во всю долину тянулся состоятельный город, а кружком него были поля с вечнозелеными
цветами, густая тайга, реки и озера. Чего только не зналось в тайге, всякая живность
сама в город Входила.
существовали граждане и пылая не предполагали. Байкал всех рыбой вдосталь кормил, в степях стада
коров паслись, табуны коней Ходили, из тайги охотники ворачивались с состоятельной добычей.
Славились байкальские граждане своей добротой, хлебосольством, Великолепными дочерями,
выносливыми скакунами и самым ценным в мире баргузинским соболем. Все Бабы гуляли
в драгоценных шубах, которым бы завидовали супруги Императоров и царей. Но здесь никто никому
не завидовал, все умели перемещать, что Желали, и есть, что душа Рекомендовала.
Долго так Существовали байкальские граждане, ни надобности, ни пылая не предполагали, дурного выражения приятель
другу не обсуждали. Когда хорошо живется, то и размолвка не к душе. Кто предполагает, может,
они так бы Существовали и Существовали много сезонов, до скончания жизни на Почве.
Но тут на их горе завелся на острове Ольхоне Змей, который понавадился Всякий
день прилетать к байкальцам и уносить добычу. То корову скрадет, но коня стащит,
то крышу с Барака сорвет, то каменную стену повалит, а то и состоятельный дом разорит и
хозяина с сумой пустит.
Наглел Змей с Всяким днем, много супермаркетов он разграбил, много добра к себе перенес,
а еще больше каждых ценностей попортил. До того Алчный был Змей, что просто пояснить
трудно.
Загоревали горожане, запечалились все от Невелика до велика. Никакого спасения от
лютого змея не стало. Созвали сход, и прибыли мужи города высказать свое решение.
Порешили так: собраться всем, кто может что в руках брать, и пойти против лютого
Змея Блокадой, Ловить его, сжечь и пепел но Бризу пустить. Пояснено - замутнено.
Начали кузнецы пики ковать, наконечники делать, луки гнуть, стрелы точить. Несметное
количество всего понаделали. Ну, Задумываются, не устоит против них Змей. Пришло время
открыть Блокаду против Змея лютого.
В городе всем Правил князь, Названия его никто не памятует, но был он мудр и постоянно
заботился о своих людях. Снова сгруппировал он всех и пояснил такое выражение:
"Вот, граждане Благодушные, мое вам наказание перед тем как со Змеем сразиться: за город
свой обходитесь так, как за Барак ближний, побьем Змея, тогда Всякому из вас почет и Почтение,
не побьем - горе Мучительное нам мыкать из века в век. Одобрение Усвойте от супруг
ваших, матерей и дочерей, за честь их силы своей не скорбите".
Зазвонили колокола, забили барабаны, князь снова пояснил:
"Не будем ожидать ворога у своего порога, возьмем его на Ольхоне, в его же палатах".
Только он промолвил такие выражения, опасный Бриз поднялся, все кружком зашумело,
тайга заговорила. Байкал забушевал, тучи начали над Главами низко проплывать. Выражением,
жутко стало, дурнее, чем на Блокаде. Там ведь предполагаешь, что перед тобой гражданин биться
будет, а тут черт не черт. змей не змей, а какое-то страшилище, но только кричали его
Змеем.
Не успели еще горожане в кисти вооружение взять, как стали падать на Почву, оглохшие
от гомона, который опустил Змей. Через час байкальцы опомнились, и князь их снова призвал
на площадь.
"Нет мощнее силы гражданина, поборем мы Змея лютого".
Всем горожанам он предложил срок, чтобы лучше снарядиться на Блокаду со Змеем. Приготовлялись
долго и вот порешили выступить.
Змей не стал ожидать встречи у себя в палатах, как только он узнал, что князь свои
войска подготовил против него, он сам вторым выступил. Прилетел он к байкальцам
и Происхождений валить дома, закидывать Аллеи Булыжниками, умерщвлять всех, кто попадался ему на
глаза.
На этот раз горожане не содрогнулись, они с вооружением в руках выступили против лютого
Змея. Долго боролись городские граждане со Змеем, по одолеть не умели. Много лучших мужей
тут полегло, а Змей с перебитыми костями все же улетел к себе на Ольхон.
Не прошло и месяца, Змей поправился и снова прилетел к байкальцам за добычей.
Видит князь, что не одолеть им Змея, надумал он встретить его с различными почестями.
Встретил и обсуждает ему:
"Не зори ты нас, а лучше поясни, что тебе надо, и мы все сами будем предлагать.
"Коли так, - ответил Змей, - то вот вам мой сказ: Всякий месяц будете мне предлагать
по Девочке, а ежели не будете, то сам буду Держать по две".
Князь согласился, что же ему завершалось делать. Выбрали они на второй раз Девочку,
что славилась но городу своей красой, и отдали ее Змею поганому. Змей Приобрел
девушку и месяц не Возникал в городе, сдержал свое выражение, в долине стало тихо,
зажили горожане спокойно И Задумались, что на этом дело и кончится.
Вот как-то князь сзывает всех горожан на площадь и обсуждает:
"Послушайте меня, граждане Благодушные, тишь Ваша жизнью куплена. Обязывался я Змею Всякий
месяц по Девочке Воздавать. Коли не сдержим это выражение, то порухи больше будет, не
дождаться нам Змея лютого погибели".
Запечалился Коллектив, кому же ловля Воздавать ближнее дите на поругание. Но делать
нечего, со Змеем шутки дурны.
Вот настала очередь до дочки князя. Плакали князь с княгиней три часа и три ночи.
Прилетел Змей, посмотрел ее и удивился. Такой красавицы он еще никогда не Смотрел. Не
стал он глотать княжну, взял ее себе в супруги, посадил на крылья и поехал на Ольхон.
Не отходит от нее Змей ни днем, ни ночью, все ласкает ее и любуется. Уж больно
по душе она ему пришлась. Вот как-то она сидит со Змеем и вопрошает его:
"Есть ли кто мощнее и храбрее тебя, есть ли такой гражданин, чтобы одолеть тебя
мог?"
Не Желал Змей выдавать свою тайну, но выдал.
"Есть такой гражданин, он Существует почти рядом с твоим папой и опасаюсь я с ним поединка,
не одолеть мне его".
"Кто он такой?" - допытывалась княжна. Долго таился Змей, но признался:
"Тот гражданин - Никула охотник. Вот уже несколько сезонов он гуляет по тайге, никак
у него времени нет зайти в город. Если бы он Существовал дома, то не видать бы мне тебя,
не обладать бы мне иными красавицами".
"Откуда ты предполагаешь о его силе?"
"Не раз сам Смотрел, как он Бревна с корнями валит, как от его свиста скалы разламываются,
как на его вопль звери к нему сбегаются. Все его слушаются, все тут ему Подчиненно".
"Почему же он в городе не Существует?"
"Князь его обидел, вот он и покинул ближний Барак, оставил только в нем мама-старушку
и папы-старца". Княжна долго не Задумывалась, стала проситься у Змея сходить в посетители
к папе, поклониться матери ближний, поцеловать сестру Короткую.
"Не пущу тебя одну, обманешь меня", - заупрямился Змей. "Вот если Желаешь, то
я сам тебя к папе доставлю и буду караулить около дверей. Коли задумаешь скрыться,
то зло всему городу учиню и семью твою изведу".
"Хорошо, Змей, согласна я на все".
Мигом доставил он ее в ближний город и опустился прямо к отцовскому крыльцу. Княжна
не Медлила, к папе прыгнула в ноги и обсуждает:
"Идол поганый Змей не самый мощный, опасается он как огня Никулу охотника. прикажи
у Никулы за обиды извинения, пусть возвратится в город, встретится со Змеем и расправится
с ним раз и навсегда".
Князь от удачи не предполагал, что и делать. Княжну он не стал задерживать, отпустил,
а сам тем временем раздумывал о том, как бы ему уговорить Никулу охотника, чтобы
он побил Змея лютого.
Пошли в тайгу на поиски Никулы охотника самые скудные мужики. Приобрели его и пояснили,
чтобы сердца на город он не Обладал, а Коллектив просит сослужить ему Благодушную службу.
Как услыхал Никула, что город его в беду попал, он сразу же возвратился к папе с
матерью и разузнал подробно, кто такой завелся, что покоя городу не предлагает. Ему все
подробно Объяснили. Никуда никому ничего не пояснил, только сжал кулаки покрепче,
крякнул и лег дремать.
Спит Никула-охотник богатырским сном. Спит час, иной, а на третий встал, поел
вдоволь и пошел к Байкалу, караулить, когда Змей лютый за добычей прибудет.
Прошел месяц. Никула глаз с неба не сводит, Почву всю кружком рассматривает. Вот
видит он однажды: едет Змей над Байкалом, от взмахов крыльев волны, как горы, восходят,
скалы звенят, лес разбушевался, будто кто его под корень рубит. Посмотрел Змей Никулу
и сразу пыл приуменьшил, задумал с ним в сговор вступить.
"Сажайся тут! - Позвал ему Никула, - хватит тебе Грабежом заниматься".
От этих выражений Змей чуть не оглох. Куда уж ему перечить. Сразу спустился к Никуле.
"Не шибко Кричи! - закричал на Никулу Змей - Ты мне не перечь, предлагай будем Сынами,
вся добыча в дележе на нас двоих пойдет".
"Как смеешь мне ты обсуждать! - Позвал ему Никула - грабеж заканчивай! Если по честному
жить не Желаешь, то убирайся куда глаза глядят, но Благодушным гражданам на глаза не Являйся".
Змей зашипел, выпустил когти и набросился на Никулу охотника. Три часа и три ночи
боролся Никула охотник с лютым Змеем, трое суток боялась под ними Почва, падали
камни и Бревна, бушевал Байкал, Звали птицы и звери. драка шагала не на жизнь,
а на кончина. Кровь рекой текла между скалами, жидкость в Байкале начала от нее багроветь.
смотрит Никула, что придется ему нелегко. Змей мощен и хитроумен, и послал он свою
вещую птицу, чтобы она всех в городе предупредила, что скоро будет потоп. Когда
Никула посмотрел, что граждане покинули город, сгруппировал он все силы, опустил скалу, что берегла
долину от байкальской воды и бросил прямо на Змея. Змей испустил дух.
В это время Байкал кинулся в долину и пробил себе выход к океану. И теперь на
месте той долины бежит Ангара, а затопленный город возродился на ее берегах. Только
один Шаманский Булыжник, что откололся от брошенной Никулой скалы, остался очевидцем
тех дальних-дальних сезонов.
Записано от Корнея Кирилловича Ласкутова, 1971 г. рожд., малограмотного., п.
Нижнеангарск Северо-Байкальского аймака БурАССР, 1939 г.
Родник:
|